HideРедко когда наука имеет точную дату рождения. Социальной психологии повезло. В 1908 году вышли сразу две книги, в заглавии которых фигурировало это словосочетание: «Введение в социальную психологию» Уильяма МакДугалла и просто «Социальная психология» Эдварда Росса.
Конечно, социальной психологией люди занимались и раньше. По большому счету любой диктатор или полководец может считаться как минимум доцентом по этой специальности. Но только в XX веке изучение человека в контексте общества или группы превратилось в академическую дисциплину.
В западной (особенно американской) социальной психологии на первое место вышел эксперимент, то есть возможность детально контролировать и количественно оценивать ситуацию. Конечно, опыт Гитлера, Сталина или Пол Пота тоже можно назвать экспериментом. Только историки до сих пор до хрипоты спорят, что привело к таким результатам — особенности личности вождя, экономическая ситуация или вспышка солнечной активности. А научное исследование позволяет четко вычленить, какой именно фактор как действует.
Организация социально-психологических экспериментов — это хитрый сплав науки и искусства. И самые интересные исследования порой напоминают настоящие спектакли, где психолог выступает в роли режиссера, а испытуемые-добровольцы — актеров. Но финала этой постановки заранее не знает никто.
«Возможно, они в большей степени, чем какой бы то ни было другой эмпирический вклад социальных наук, стали частью интеллектуального наследия, признанного всем нашим обществом, — той небольшой совокупности исторических фактов, библейских притч и примеров из классической литературы, к которой обращаются серьезные мыслители, когда спорят о человеческой природе или размышляют об истории человечества», — так говорят об этих экспериментах современные учебники психологии.
Наблюдатели нас возбуждают
Американский психолог Норман Триплетт имел привычку по утрам гулять по парку. Однажды он обратил внимание на то, что проезжавшие мимо велосипедисты ехали быстрее, когда вокруг было много людей, и медленнее, когда в парке было безлюдно. «Получается, что присутствие других людей меняет поведение…», — подумал Триплетт и решил проверить это экспериментально.
Он предложил испытуемым-добровольцам наматывать леску на катушку спиннинга. В одном случае это нужно было делать в пустой комнате, в другом — вокруг были люди. Выяснилось, что в коллективе катушка крутится гораздо лучше. Вроде бы гипотеза подтвердилась.
Но не так все просто. Другие социальные психологи взялись повторить этот эксперимент, давая испытуемым самые разные задания — надевать одежду, решать задачи, запоминать слова. Результаты оказались противоречивыми. Иногда наличие других людей облегчало работу, а иногда — совсем наоборот. Психологи чесали затылки и хмурились.
Разгадка была найдена только несколько десятилетий спустя. Роберт Зайонц предположил, что присутствие свидетелей увеличивает возбуждение человека и помогает выполнять простые действия, например надевать рубашку или строить ассоциации на уровне «поэт — Пушкин, фрукт — яблоко». На языке психологов это называется — «доминирующая реакция». Если же речь идет о сложных творческих заданиях, например решить непривычное математическое уравнение или сочинить стихотворную оду в честь юбилея президента, то наличие окружающих заметно ухудшает результаты. Гипотеза Зайонца подтвердилась результатами почти 300 исследований, в которых приняли участие более 25 000 добровольцев.
Время Норман Триплетт заставлял добровольцев сматывать леску в самом конце XIX века. Словосочетание «социальная психология» еще не было в ходу. Но именно этот эксперимент считается первым «правильным» социально-психологическим исследованием. А эксперименты по его подтверждению/опровержению продолжались потом больше полувека.
Мораль Нашу психологию изменяет сам факт присутствия других людей. Кстати, этот эффект работает даже тогда, когда рядом на самом деле никого нет, и мы только воображаем наличие наблюдателей.
Где с этим можно столкнуться Да где угодно. В течение дня мы попеременно оказываемся то в группе, то в одиночестве. И, например, этот номер журнала «Русский репортер» будет по-разному прочитан в переполненном вагоне метро и в собственной спальне. Особенно сильно этот эффект работает при организации рабочего пространства. Но почему-то в большинстве офисов очень любят сажать несколько десятков (если не сотен) сотрудников в огромные открытые залы, где каждый у каждого на виду. Максимум изоляции — прозрачные стенки. Так, наверное, должна достигаться сплоченность коллектива. Очевидно, директора этих компаний не слишком заинтересованы в творческой работе своих подчиненных.
Психология сильнее организации труда
Это было в те времена, когда вся Америка увлекалась научной организацией труда. Группу психологов пригласили на завод «Вестерн Электрик» в городе Хоторн. В качестве подопытных кроликов им выделили бригаду сборщиц. И психологи начали экспериментировать.
Увеличили освещенность в цехе — производительность выросла.
Разрешили делать перекуры чаще — производительность выросла.
Сделали перерыв на обед длиннее — производительность выросла…
Любая реформа приводила к тому, что барышни работали лучше. Даже когда психологи стали вводить обратные изменения — уменьшать освещенность, делать перерывы реже, сокращать время на обед и т. д., — производительность продолжала расти.
Ученые до сих пор спорят, почему так происходило. Скорее всего, на работниц влиял сам факт эксперимента: их выделили в специальную группу, с ними более внимательно общалось начальство, за их результатами следила вся фабрика.
Время Эксперименты на заводе в Хоторне продолжались с 1924 по 1936 год. Правда, сначала тон задавали представители «научной школы организации труда», основанной инженером Фредериком Тейлором. Но когда их исследования зашли в тупик, пришлось позвать психологов и антропологов.
Мораль Психология может повлиять на производительность труда гораздо сильнее, чем условия на рабочем месте и организация производства. После хоторнского эксперимента пробудился всеобщий интерес к психологии управления. Курс «человеческие отношения» преподается теперь во всех школах бизнеса. Правда, похоже, у многих наших начальников по этому предмету была тройка с минусом.
Где с этим можно столкнуться В первую очередь — на работе. Порою фраза: «От тебя зависит весь успех нашего дела» сильнее влияет на производительность, чем, скажем, установка на рабочем месте нового навороченного компьютера.
Повиноваться до последнего рубильника
Представьте себе добропорядочного американца, добровольно участвующего в исследовании механизмов памяти. Солидный психолог в белом халате показывает ему прибор, на панели которого находится 30 рубильников. Над каждым висит бирочка с указанием уровня разряда — от 15 до 450 вольт (на ярлычке — многозначительное ХХХ).
Дергая за рубильники, участник эксперимента наказывает ударом тока сидящего за стеклом другого испытуемого — «ученика» — всякий раз, когда тот неточно повторяет только что зачитанные словосочетания. После каждой ошибки «учитель» нажимает более мощный рычаг. Когда разряд достигает пары сотен вольт, «ученик» кричит, что у него больное сердце и ему нехорошо…
«Учитель» в замешательстве.
— Может, стоит остановиться, — обращается он к организатору эксперимента.
— Таковы наши условия. Продолжайте, — с невозмутимым видом отвечает психолог.
«Учитель» продолжает. С каждым разом крики становятся все более отчаянными.
210 вольт: «Ой! Выпустите меня! С меня хватит! Я больше не хочу участвовать в вашем эксперименте!»
225 вольт: «Ой!»
270 вольт: «Выпустите меня! Выпустите меня отсюда! Выпустите! Выпустите меня отсюда! Вы что, не слышите?! Выпустите меня!»
330 вольт — громкие несмолкающие крики агонизирующего человека: «Выпустите меня отсюда! Выпустите! У меня сердечный приступ! Прошу вас! (Истерически.) Да выпустите же меня! Вы не имеете права удерживать меня здесь! Выпустите! Выпустите! Выпустите меня! Выпустите меня!»
345 вольт: тишина.
360 вольт: тишина…
Так выглядел классический опыт американского психолога Стэнли Милгрэма, проведенный в середине 60-х. Разумеется, никакого электрического разряда не было, актер-«ученик» изображал корчи, а крики издавал магнитофон. Однако «учителя» верили, что все происходящее реально.
Перед экспериментом Милгрэм интересовался у знакомых психологов, социологов, психиатров: сколько человек дойдет до предела? Большая часть специалистов утверждала: один из сотни, да и тот окажется с психическими отклонениями.
На самом деле 63% добровольных «учителей» дернули последний рубильник. Оказалось, что две трети добропорядочных американских граждан готовы отправить на тот свет невинного человека лишь потому, что им кто-то приказал это сделать.
Не нужно думать, что испытуемые были патологическими садистами: для участия в эксперименте подбирали вполне респектабельных граждан без каких-либо психологических отклонений. И их поведение нельзя списать на национальные особенности американцев — эксперимент Милгрэма не раз повторяли в самых разных странах (Австралия, Иордания, Испания, Германия). Результаты были примерно такими же.
Время 1963 год. Эксперименты Милгрэма многие ассоциируют с процессом над Адольфом Эйхманом, завершившимся годом раньше. Напомним, что Эйхман был одним из главных организаторов истребления евреев в фашистской Германии. Когда он предстал перед судом в Израиле, то его главным аргументом было: «Я не виноват, я просто исполнял приказы». Думается, что если бы Милгрэм провел свои эксперименты в наше время, то была бы уместнее аналогия с делом Ульмана — командира группы спецназовцев, расстрелявших мирных чеченцев. На суде он так же настаивал: «Мы просто выполняли приказ».
Мораль Комментируя итоги своего эксперимента, Милгрэм мрачно произнес: «Если бы в США была создана система лагерей по образцу нацистской Германии, подходящий персонал для них можно было бы набрать в любом американском городке средней величины». К сожалению, можем добавить, что с равной вероятностью этот городок может быть китайским, французским или российским.
Где с этим можно столкнуться Хочется надеяться, что нигде. Впрочем, судя по результатам экспериментов, ни одно общество не застраховано от перехода к чудовищному насилию. И этот переход происходит проще, чем нам кажется.
Нога в дверях
Представьте, что вы живете в собственном доме в каком-нибудь небольшом городке. И вдруг к вам приходит некий общественный активист и предлагает установить на вашем участке довольно уродливый плакат: «Будьте внимательны на дорогах!». Вполне логично, что 83% добропорядочных граждан ответили на это вежливым (или не очень) отказом.
Другую группу испытуемых сначала попросили оказать небольшую услугу — подписать петицию с призывом соблюдать осторожность на дорогах. Поставить подпись — дело нехитрое. И на эту просьбу согласились практически все. Когда спустя две недели к ним обратились с просьбой установить плакат на участке, отказавшихся было всего 24%. То есть предварительное выполнение необременительной просьбы увеличило согласие почти в четыре раза. Этот эффект получил название «нога-в-дверях».
Время 1966 год. Реклама уже превратилась в гигантскую индустрию. Однако науке еще не были понятны все психологические тонкости впаривания идей или товаров.
Мораль Добившись от человека ощущения включенности в то или иное действие, гораздо проще требовать от него все новых и новых жертв.
Где с этим можно столкнуться Сначала нас просят сделать что-то очень простое (поставить подпись, проголосовать, прийти на митинг). Потом нам предлагают совершить что-то более значимое, и мы полусознательно рассуждаем: «Раз я поставил подпись — значит, я поддерживаю это (президента, фирму, партию), ведь я свободный и рассудительный гражданин. А значит, я должен быть последовательным в своей поддержке, даже если это противоречит чему-то (совести, здравому смыслу, сохранности кошелька)».
Подавляющее меньшинство
Вывод о покорности большинству выглядит, конечно, печально. В утешение можем привести результаты эксперимента, проведенного классиком французской социальной психологии Сержем Московичи.
Условия напоминали эксперимент Эша: нужно было сказать, в какой цвет окрашена карточка. Но на этот раз «подсадными» были только двое из шести человек. И эта пара была настоящими диссидентами. Вместо очевидного голубого они упорно называли зеленый и т. д.
И хотя инакомыслящие были в явном меньшинстве, они сумели сдвинуть мнение окружающих. После серии экспериментов Московичи вывел факторы, которые определяют успех диссидентов в обществе. Например, очень важны уверенность и постоянство высказываний.
Меньшинство имеет больше шансов на победу, если его мнение по всем другим вопросам совпадает с мнением большинства и расходится только в каком-то одном пункте (например, когда инакомыслящие полностью согласны с коллективом по вопросам квадратов и треугольников, но упорно стоят на своем при обсуждении овалов).
Кроме того, очень важно склонить на свою сторону хотя бы одного представителя большинства. В ряде экспериментов было выявлено, что как только появляются перебежчики, за ними сразу тянутся все остальные, вызывая эффект снежной лавины.
Время Первые эксперименты Московичи прошли в 1969 году. Как раз закончились студенческие революции во Франции, Германии и некоторых других странах. Начинался очередной всплеск борьбы за права женщин, экологию и прочие красивые штуки. Самое время анализировать эффект влияния меньшинства.
Мораль Меньшинство может победить. У нас сейчас вроде бы демократия, республика, рыночная экономика, женщины имеют равные права с мужчинами… А ведь когда-то все это было весьма сомнительными идеями, которые проповедовались лишь горсткой маргиналов.
Где с этим можно столкнуться В любой общественной дискуссии — от уровня отдела до всего населения страны. Так что если вы остались в меньшинстве — не смущайтесь, у вас есть шансы на победу. По крайней мере, наука на вашей стороне.
Дешевый труд нравится больше
В эксперименте американского психолога Леона Фестингера испытуемые два часа занимались совершенно бессмысленной работой — раскладывали катушки на подносе, а потом ссыпали их в коробку. Когда этот сизифов проект подходил к концу, Фестингер просил участников эксперимента выйти к другим испытуемым, ждущим за дверью, и рассказать им о том, какой полезной и интересной была эта работа. За эту откровенную ложь предлагалось вознаграждение. В одних случаях 1 доллар, в других — 20.
Спустя две недели испытуемых спрашивали, насколько в действительности им понравилась эта идиотская работа. Выяснилось, что у получивших 1 доллар энтузиазм был гораздо выше. Они рассказывали, как раскладывание катушек развивает моторику рук, помогает сосредоточиться, и вообще это чертовски приятное и полезное занятие. Фестингер объяснил полученные результаты тем, что человеку всегда требуется оправдание его действий. За 20 долларов еще можно солгать, а вот за 1 врать как-то унизительно и приходится убеждать себя, что это была не совсем ложь.
Время 1959 год. В этот период многим уже стало понятно, что прямая материальная выгода — это далеко не все, что влияет на действия и убеждения человека.
Мораль Леон Фестингер знаменит своей теорией когнитивного диссонанса. Грубо говоря, в голове у человека оказывается набор противоречащих друг другу знаний: «эта работа скучная», «я честный человек», «я сказал, что эта работа интересная», «я получил за эту ложь очень маленькое вознаграждение». Чтобы разрешить противоречие, нужно что-то в этом наборе изменить. Например, заменить «эта работа скучная» на «эта работа показалась мне увлекательной», и тогда содержимое черепной коробки вернется к состоянию гармонии.
Где с этим можно столкнуться В любой деятельности, находящейся на грани досуга и работы. Если бы всем за ведение блогов или походы в тренажерный зал платили бы регулярную зарплату, то многим эти занятия показались бы куда менее увлекательными.
Давление группы способно обмануть зрение
Этот эксперимент очень любят воспроизводить в школах и вузах всего мира. Благо, для этого нужно совсем немного: всего две картонки, на одной из которых изображены три линии, на другой — одна. От испытуемого требуется сказать, какая из трех линий, нарисованных вместе, равна по длине линии, нарисованной отдельно. Простенькая задача.
Но… Перед тем как дать вполне очевидный ответ, испытуемый должен выслушать ответы своих пятерых коллег. И они все как один называют абсолютно неправильный вариант. Что делать?! С одной стороны, никто не требует, чтобы все ответы совпадали, а глаза явно видят правильный вариант. С другой стороны… В общем, как минимум треть испытуемых проявляет конформизм и называет тот неправильный вариант, который предлагают остальные участники исследования. Они, кстати, вовсе не испытуемые, а сообщники экспериментатора.
Этот результат поверг в изумление даже организатора эксперимента — Соломона Эша. Он-то был уверен, что граждане США, воспитанные в духе индивидуализма, не должны поддаваться давлению группы. Но природа человека оказалась сильнее традиций свободомыслия.
В том, что человек подчиняется давлению группы, нет нового. Интереснее модификации эксперимента. Например, в одной из версий был «подсадной» испытуемый, который называл неправильный вариант, отличающийся от других (например, верный ответ «вторая линия», четверо участников говорят «третья», а один — «первая»). Когда «подсадная» группа утрачивала единство, «наивные» испытуемые давали гораздо больше правильных ответов.
Время Результаты эксперимента были опубликованы в 1951 году. Недавно закончилась Вторая мировая война, американское общество пребывало в эйфории: мы победили тоталитарный фашизм, наши люди свободные и независимые, у нас такого быть никогда не может!.. Эксперимент Эша был ударом по этой самоуверенности.
Мораль Единство мнений — штука опасная. Чтобы адекватно воспринимать реальность, в обществе должны быть диссиденты, при этом не так уж важно, говорят ли они правду или несут полную околесицу, — главное, чтобы их мнение отличалось от позиции большинства.
Где с этим можно столкнуться При оценке мировых событий, при выборе книжки в магазине, при голосовании на выборах, при покупке нового мобильника…
Добрый самаритянин никуда не спешит
На идею этого эксперимента Джона Дарли и Дэниела Бэтсона натолкнула библейская притча о добром самаритянине, в которой священник и левит (оба очень важные и занятые люди) проходят по дороге мимо раненого странника, оставляя его заботам скромного (и предположительно менее занятого) самаритянина.
Итак, студенты духовной семинарии готовятся произнести свою первую в жизни проповедь. Для этого им нужно пройти в здание, находящееся в нескольких кварталах. Одну группу семинаристов напутствуют словами: «Вы опаздываете, вас ждут уже несколько минут, так что лучше поторопиться», а другой сообщают: «У вас в запасе некоторое время, но ничего не случится, если вы придете пораньше».
По дороге семинаристы натыкаются на человека, который полулежит на обочине, слегка стонет и кашляет. Из тех, кому было рекомендовано поторопиться, лишь 10% пришли на помощь несчастному (который, естественно, был сообщником психологов). А среди семинаристов, считавших, что времени у них в избытке, таких оказалось 63%.
Такая маленькая деталь, как наличие или отсутствие времени, изменила уровень отзывчивости аж в 6 раз и оказалась сильнее, чем нравственные качества и религиозное воспитание.
Кстати, тема проповеди не влияет на поведение семинаристов: в одном случае им нужно было говорить о помощи ближнему (на примере притчи о самаритянине), в другом — рассказать о супружеской верности. В обеих группах результаты были примерно одинаковыми.
Время 1973 год. Долгое время психологи пытались «классифицировать» каждого человека. Вооружившись тысячами тестов они уверенно ставили диагноз: этот — «интеллектуальный» и «импульсивный», а тот — «открытый» и «мягкий». Но к концу 60-х для многих стало ясно, что все «подсчитанные» черты личности редко помогают предсказать поведение человека в конкретной ситуации.
Мораль В науке есть понятие с громоздким названием: «фундаментальная ошибка каузальной атрибуции». Если по-простому, то оценивая поступки других, мы слишком часто объясняем их причины личными качествами человека — непорядочностью, черствостью, агрессивностью и т. д. И при этом мы склонны меньше, чем нужно учитывать влияние внешней ситуации. А оказывается, что такая мелочь, как избыток или нехватка времени, может сильно изменить поведение людей. Даже если они выбрали карьеру профессионального служения богу и любви к ближнему.
Где с этим можно столкнуться Где угодно. При оценке своих знакомых, родственников или каких-то публичных фигур. Не торопитесь ставить «диагноз». Под давлением ситуации «туповатый парень» может оказаться настоящим интеллектуалом, а «самый либеральный политик» — кровавым диктатором.
Как поссорить и как помирить
Почему одна группа людей вдруг начинает ненавидеть другую? Этот немного наивный вопрос пытался решить психолог Музафер Шериф. Свое детство он провел в турецком городе Измире. В 1919 году туда вошли греческие войска. Началась резня, были убиты многие его соседи по дому. По словам самого ученого, греческий солдат уже занес над Музафером свой штык, но в последний момент передумал и оставил тринадцатилетнего подростка в живых. А три года спустя в Измире началась новая бойня, только на этот раз уже турецкие военные убивали и насиловали армян и греков…
Когда Шериф перебрался в США, он решил смоделировать межгрупповой конфликт в условиях летнего лагеря для школьников. Он разделил незнакомых друг с другом подростков на два отряда: «Гремучие змеи» и «Орлы». После этого была создана ситуация постоянной конкуренции. В любом соревновании могла выиграть только одна из команд, приз за участие в конкурсе мог достаться только одной группе и т. д. Победа одних неизбежно означала проигрыш других.
Вскоре между ребятами началась настоящая вражда. Дело доходило до потасовок. Участники каждой команды все сильнее сплачивались между собой и все сильнее ненавидели конкурентов. Когда «орлов» просили описать кого-нибудь из «гремучих змей», они использовали такие слова, как «трусы», «зазнайки» и «подонки».
«Змеи» отвечали им взаимностью. После этого Шериф начал создавать проблемные ситуации, которые можно было решить только объединенными силами двух команд. Например, «случайно» ломался автобус, и вытолкать из кювета можно было только всем вместе. В результате конфликтность сошла на нет, и ребята из обеих команд
уехали домой вполне довольные друг другом.
Время Начало 50-х. Примеры межгрупповых конфликтов можно было найти без труда. В одной только в индо-мусульманской резне в Индии в 1947 году за несколько недель погибли сотни тысяч людей.
Мораль Чтобы сплотить группу и натравить ее на другую, нужно немного. В другом эксперименте жесткое разделение на «свой-чужой» возникло только из-за того, что одним участникам повесили на грудь зеленые квадраты, а другим — синие треугольники.
Где с этим можно столкнуться Мы чуть ли не каждый день встречаемся с разделением мира на «наших» и «не наших». При этом в роли злобных «не наших» могут оказаться как приезжие с Кавказа, так и сотрудники соседнего отдела. Законы социальной психологии и там, и там работают одинаково.
Тюрьма в подвале университета
Сколько времени нужно на то, чтобы добродушного студента-неформала превратить в жестокого надзирателя тюрьмы? Филиппу Зимбардо потребовалось на это всего пять дней. Он создал в подвале Стэнфордского университета подобие настоящей тюрьмы. Выглядела она вполне натурально: чугунные решетки, смотровые окошки, в камерах из мебели — только койки. Туда были помещены добровольцы-испытуемые, которых простым подбрасыванием монетки разделили на «заключенных» и «надзирателей». Поначалу все это казалось игрой.
Но очень скоро студенты начали вживаться в роль. Уже через три дня львиная доля разговоров в камерах была посвящена не реальной жизни, а тюремным условиям, пайкам, койкам. По собственной инициативе «надзиратели» с каждым днем ужесточали правила. Недавние пацифисты становились церберами. «Заключенных» заставляли голыми руками мыть туалеты, их сковывали наручниками и заставляли обнаженными маршировать по залу…
Один из «надзирателей» записал в дневнике: «№ 416 отказывается есть сосиску… Мы кидаем его в карцер, приказав держать в каждой руке по сосиске. Я прохожу мимо и колочу дубинкой по двери карцера. Я решил накормить его насильно, он не стал есть. Я размазал еду ему по лицу. Я не мог поверить, что я это делаю».
Вжился в роль и Филипп Зимбардо, исполнявший обязанности «завхоза тюрьмы».
Ситуацию переломила невеста психолога Кристина Маслач. На пятый день исследования она приехала посмотреть на эксперимент своего будущего мужа. И первое, что бросилось ей в глаза, — шеренга заключенных, которых строем вели в туалет, надев мешки на головы.
— Видела наш цирк? — спросил психолог.
— То, что вы делаете с этими ребятами, ужасно, — расплакалась Кристина.
Стало очевидно: ситуация вышла из-под контроля. И на пятый день эксперимент был прекращен, хотя рассчитан он был на две недели.
Мы поинтересовались у профессора Зимбардо: согласился бы он проводить эксперимент, если бы знал, как сильно изменятся его участники?
— Да, конечно, ведь этот эксперимент дает нам понять, как далеко может зайти человек в подобной ситуации. Правда, знай я все с самого начала — остановил бы эксперимент раньше, до того как в «охране» начал проявляться садизм, а в «заключенных» — рабская патология мировосприятия.
Он признался, что собирался повторить тюремный эксперимент, желая сравнить поведение «надзирателей», прошедших различное обучение. Однако университетское начальство решило воздержаться от подобных опытов.
Власти поначалу активно откликнулись на исследования Зимбардо. Его пригласили в конгресс штата. Выйдя на трибуну, Зимбардо первым делом произнес: «Я поместил вашего сына в мою тюрьму, и он не выдержал там и недели. Чего же ждать от ребят, которые годами находятся в тюрьмах гораздо худших, чем моя?»
По мотивам исследования Зимбардо в Германии в 2001 году был снят художественный фильм «Эксперимент» (Das Experiment). Правда, фамилия Зимбардо почему-то в титрах не упоминается, а воспроизведение эксперимента продолжается только первые две трети фильма — дальше начинается художественный вымысел с обилием крови и мордобоя. В этом году должна выйти американская, которую снимает кинокомпания Maverick Films, принадлежащая Мадонне. Известно, что режиссером выступит Кристофер МакКуорри, а бюджет фильма составит $11 миллионов.
Время 1971 год. В научной среде не утихают дискуссии об экспериментах, выявивших склонность человека к повиновению и конформизму. Критики утверждают, что их условия были слишком искусственными. Зимбардо хотел показать, как эти эффекты работают в ситуации, максимально приближенной к реальности.
Мораль Эксперимент Зимбардо очень зрелищный и эффектный, но на самом деле он очень сложен для анализа. На «надзирателей» и «заключенных» действует множество факторов: ролевые стереотипы, неопределенность ситуации, изолированность, обезличенность и т. д. Но общий вывод чрезвычайно прост: мы даже не можем себе представить, настолько быстро и резко ситуация может изменить нашу личность. Причем, окажемся ли мы забитыми «заключенными» или жестокими «надзирателями», порой решается простым подбрасыванием монетки.
Где с этим можно столкнуться Вроде бы статус заключенного или надзирателя не грозит в ближайшее время большинству читающих этот номер «РР». Однако «тюремный эффект» может работать (пусть не так выразительно) и на более гуманных должностях: директор, учитель, охранник и т. д.
UPD: Про этот эксперимент подробнее здесь
«Русский репортер» №4 (34)/7 февраля 2008
